Корпус поправок в Конституцию: новые идеологические смыслы

Участники:

Межуев Б.В (МГУ),

Рудаков А.Б. (ЭИСИ),

Восканян М.В. (АНО «Центр гуманистической экологии и культуры»),

Волгин А.В. (политолог),

Задорин И.В. (ЦИРКОН).

1.Изменятся ли представления об ответственности государства и гражданина в сфере охраны здоровья на фоне пандемии и ее последствий? Станут ли они составной частью новой концепции общественного договора?

«В процессе пандемии меняются запросы гражданина к государству и требования государства и гражданину. Обсуждение конституционных поправок должно быть связано и с переосмыслением этих вопросов. Исторически общественный договор строился вокруг двух основных тем – благосостояния и безопасности, как во внешнем аспекте, так и во внутреннем. Сегодня же возникает третий аспект – это проблема здоровья. Становится все более очевидным, что государство должно проявлять заботу о здоровье человека. Стремительно падают акции людей, которые выступают против реформы медобслуживания США под лозунгом «мы не обязаны следить за здоровьем людей, которые не хотят за это платить». Хотя в Америке сопротивление реформе медобслуживания было знаменем республиканского мейнстрима. Уже давно было очевидно, что все это – до первой серьезной эпидемии. Можно не следить за здоровьем людей, которые вам не нравятся – но итоги плачевны. Теперь здоровье становится элементом общественного договора: государство обязано заботиться о здоровье людей и человек обязан следить за собственным здоровьем. Либерализму в этой сфере не место. Этот посыл будет широко обсуждаться во всем мире и приведет к переменам».

Межуев Б.В.

«Здоровье могут защитить только совместные действия человека и государства. Президент не случайно отметил, что наша система здравоохранения дала возможность сыграть на упреждение, благодаря чему сегодня идёт борьба за жизнь каждого человека, независимо от возраста и состояния здоровья. Забота о здоровье становится теперь коллективной задачей».

Алиев Ф.З.

«Российская система здравоохранения имеет свои недостатки, но в целом она сработала, в отличие от других моделей, которые не сработали. Это требует фиксации, закрепления, нужно сохранить сложившиеся статус-кво с учетом нового социального опыта. Сегодня приходит понимание, что здоровье – это бОльшая ценность, чем доход».

«Либертарианство себя исчерпало. Побеждает понимание свободы как включенности в целое и способности влиять на целое, а не как исключенности из целого».

Межуев Б.В.

«Конституция – это социальный контракт, конституционные изменения часто затрагивают тему перераспределения прав и обязанностей между государством и обществом. Как осмыслить этот процесс? На ком должна лежать ответственность за здоровье человека?»

«В рамках либеральной концепции забота о здоровье возлагается в первую очередь на самого гражданина. В последнее время мы наблюдаем переоценку ценностей в этой сфере».

«Специалисты изучили влияние различных факторов на здоровье человека и пришли к выводу, что на 60 процентов оно определяется образом жизни. Государство стремится регулировать образ жизни, ограничивая курение и употребление алкоголя. Это логично, поскольку последствия этих вредных привычек отражаются на окружающих, на всем обществе».

«Вопрос о праве на свободу передвижения – более сложный. Здесь уместна аналогия с регулированием дорожного движения. Когда-то, когда правила дорожного движения только начали внедряться повсеместно, были автомобилисты, которые видели в них вызов личной свободе. В некоторых стран могут даже гордиться способностью водителей договариваться между собой по ситуации без формальных правил. Однако большая часть человечества уже привыкла к тому, что правила есть и им нужно следовать. Поскольку дорожное движение – это коллективное действие».

«Есть, однако, и сферы, которые к сфере коллективного взаимодействия не принадлежат. К примеру, личная жизнь граждан. Поэтому сегодня важно найти оптимальную границу между коллективным, между общественно значимым, и между личным, частным пространством свободы человека».

Задорин М.В.

«В нашей стране здоровье как личная ответственность для большинства – это фантастика. За качество воды, воздуха, медицины отвечало и будет отвечать государство. Эту точку зрения разделяет сейчас абсолютное большинство».

«Реформа медицины шла в атлантическом мейнстриме. К счастью, мы не успели доломать нашу медицину до англо-саксонской и южно-европейской модели с «семейными докторами», которые во время пандемии показали свою полную бесполезность и «самоизолировались». Мы сохранили ФОМС, специализацию врачей и медицинских учреждений, сохранили медицинскую науку, не заменив ее фармакологией».

«В вопросах «оптимизации» поставлена точка. Сегодня в отношении медицины должны быть сделаны такие же шаги, что были сделаны прежде в отношении реформы армии. Врач должен быть обеспечен не хуже армейского полковника – квартиры, зарплаты, социальные льготы».

Волгин А.В.

2. Меняют ли поправки «дух конституции», порождают ли они новую конституционную идеологию? Как соотносятся социальные поправки с представлениями о достоинстве гражданина?

«Уже почти четыре века идет спор между последователями Локка и Гоббса о том, про что должен быть общественный договор – про свободу или про безопасность. Сегодня очевидно, что тема безопасности становится первичной. И именно вокруг нее пойдут идеологические поиски».

«Бытует представление, что идеология – это балласт, это то, что мешает свободе маневра, снижает мобильность. Сегодня, видимо, это мнение необходимо пересмотреть. Идеология – это ресурс, это фундамент, это то, на что можно опереться. В настоящий момент возникла уникальная ситуация, когда у нас есть шанс построить идеологию на базе конституционных норм, связать воедино правовую и политическую мысль, вложить в нее тот позитивный социальный опыт, который был накоплен уже в XXI веке. В ином варианте идеологическое развитие будет идти уже на базе осмысления опыта ХХ века, с очевидным левым вектором».

«Возможно, при осмыслении конституционных поправок стоит сделать четкий акцент на том, что мы строим мощное, эффективное, суверенное социальное государство. Что на первом месте – базовые права, права выживания – физического, биологического – с одной стороны, и права духовного, культурного выживания – с другой. Что в основе нашего пути лежит гуманистическая идеология любви к человеку, восходящая своими корнями к идеалам православия и других наших традиционных религий, о чем недавно говорил президент».

Рудаков А.Б.

«Социальные поправки, обеспечивающие подобное патерналистское отношение государства к гражданам, пользуются наибольшей поддержкой народа, свыше 90 процентов. Именно в рамках этих патерналистских отношений люди воспринимают и свое достоинство. Не как личную свободу, но как возможность того, что тебя спасут и тебе помогут. Именно поэтому большинство отвергнет индивидуализм, а выберет патернализм и сильное социальное государство».

«Прозвучало сравнение между Россией и другими государствами. В разных государствах есть разные меры поддержки. Если сравнивать российские социальные и медицинские системы с аналогичными системами европейских стран, то уместна аналогия между УАЗом, «Рено» и «Пежо». «Рено» и «Пежо» комфортнее, но если они столкнутся друг с другом, то от них мало что останется. А «УАЗ» поедет дальше. Потому что сама наша система заточена на «краш-тест» в экстремальных ситуациях».

«Почему так происходит? Потому, что мы живем в обществах разного типа. С точки зрения исторической школы «Анналов», есть общества системоцентричные и персоноцентричные. Первоначально все общества, начиная с самой глубокой древности, были системоцентричны. В центре были Бог и общественные ценности. Со времен самых первых цивилизаций в истории человечества люди понимали, что нужна единая воля, общие ценности, чтобы обеспечить безопасность, пропитание, обуздать стихии природы».

«С XVI века Западная Европа пошла по пути персоноцентризма, мы же до сих пор являемся системоцентричным, традиционным обществом. В системоцентричных обществах есть понятие коллективной свободы. Оно означает, что мы вправе делать на своей территории то, что, считаем нужным, и никто нам не указ».

«В персоноцентричных обществах приоритет отдается кодифицированным правам, личным свободам, описанных в законах, которые обеспечивают благосостояние и свободу. В системоцентричным обществах актуальны права естественные – на жизнь, здоровье, безопасность, на социальную помощь. Поскольку мы принадлежим к системоцентричным обществам, наш выбор находится там».

Волгин А.В.

3. Что может стать доминантой нового «общественного договора: безопасность, свобода, социальные гарантии? Как соотносятся эти ценности с российским менталитетом? О чем свидетельствует международный опыт?

«Ситуация пандемии коронавируса и меры, предпринимаемые для противодействия ей в различных странах – здесь нужно отметить, что эти меры в данный момент принимаются властями этих стран без получения прямого согласия на них граждан в формате каких-либо голосований/референдумов – создали для граждан ситуацию, в которой они в гораздо большей степени, нежели в обычной «мирной» жизни, оценивают не просто эффективность этих мер, а начинают в гораздо более ясной форме задаваться вопросом о своих отношениях с государством, общественном договоре, пределах вмешательства государства в свою жизнь, своих правах как граждан».

«При этом в разных обществах наиболее актуальными в этом поле становятся различные аспекты взаимоотношений с государством. Так, например, для гражданского общества Германии наиболее актуальной является тема ограничения прав личности, которые гарантированы конституцией. Соразмерность этих ограничений, требование их скорейшей незамедлительной отмены по мере улучшения ситуации и категорическое неприятие идеи превращения их в приемлемые практики для не-чрезвычайного периода являются ключевыми темами как для политиков правого, так и левого оппозиционного спектра, а также немецких интеллектуалов».

«Аналогичная проблематика звучит в публичных высказываниях известных европейских философов – Дж.Агамбена, А.Конт-Спонвиля и др. Они задаются вопросом, можно и допустить «санитарную диктатуру», где о здоровье гражданина заботится не он сам, а внешние инстанции? Может ли сохранение жизни и здоровья граждан быть главной ценностью, во имя которой у них можно принудительно отчуждать все привычные права?»

«Для России характерна иная проблематика. Она связана в большей степени с проблемой доверия государству. В отличие от европейцев, наши граждане задаются вопросом, выполнит ли государство свои социальные обязательства, поддержит ли уязвимые социальные группы? Та же проблема ограничения личностных прав здесь приобретает иное звучание. Если ограничения вводятся на фоне развернутой массированной программы экономической поддержки непосредственно граждан, то они воспринимаются менее болезненно».

«Если действия власти воспринимаются не как вызывающие доверие, и она сама в целом перестает восприниматься как заботящаяся и справедливая инстанция, то в этот момент обесцениваются и не имеют больше значения никакие формально предъявляемые намерения и законы. Поскольку отношения с властью в России носят для граждан личностный и прямой характер, доверие носит такой же характер – оно либо есть, либо нет, и это автоматически переносится на все институты и инициативы, связанные с ней».

«Верно и обратное. В российской ментальности кредит доверия власти, если её действия воспринимаются как справедливые и нацеленные на общее благо, становится прямым и фактически неограниченным, а также – в отличие от европейских представлений об обязательной юридической кодификации всех взаимных прав и отношений, не обязательно предполагает предъявления «правильных законов». Отсюда возникают возможности для мобилизационных рывков (примером чего были общественные настроения «крымского консенсуса»)».

Восканян М.В.

«В современных условиях актуален вопрос не только благосостояния и безопасности, но личных прав. Очень серьезно стоит тема цифрового контроля и его границ, я согласна с мнением И.В.Задорина о необходимости водораздела между коллективной и личной сферой, между необходимыми и избыточными мерами».

Восканян М.В.

«Согласны ли Вы с прозвучавшим тезисом о том, что российский «общинный менталитет» позволяет легче переносить ограничение индивидуальных свобод в период пандемии?»

Алиев Ф.З.

«Сегодня мы не можем говорить о некоем общем «российском менталитете», поскольку наше общество в значительной мере фрагментировано. Социальное разнообразие очень велико. Подходить к этому фрагментированному множеству как чему-то единому – большой риск, хотя мы и вынуждены это делать, поскольку, к примеру, Конституция – это «договор всех со всеми». Вместе с тем необходимо учитывать, что общество крайне индивидуализировано. Социологические опросы говорят о том, что уровень общественного доверия, «доверия друг к другу» у нас ниже, чем во многих европейских стран. Сегодня мы гораздо меньше «коллективисты», чем европейцы. Поэтому тезис о том, что коллективные ценности в России стоят выше личных, является спорным. Верен ли этот постулат? Для кого-то – да, для кого-то – нет».

Задорин И.В.

«Можно ли говорить о россиянах, как единой общности с общим менталитетом? Все общества (британское, французское, российское) разнообразны и внутри них присутствуют различные социальные группы, которые со временем меняются, и меняются наши представления о них».

«В каких-то группах доминируют одни предпочтения, в каких-то – другие. И когда мы говорим, что у россиян низкий уровень общественного доверия, стоит разобраться – где, в каких социальных группах? Было бы лукавством в одном случае говорить о фрагментированности общества и принципиальной невозможности выделить в нём признаки общего менталитета, а в другом – делать обобщающие выводы о низком уровне общественного доверия как черте, характеризующей всех россиян. Вполне корректно говорить сегодня о британском, французском, итальянском, китайском, и, конечно же, российском менталитете».

«Сегодня ключевой для российского менталитета является не столько оппозиция свобода/безопасность, сколько вопрос о соотношении свободы, благосостояния и безопасности».

«У нас нет генетического опыта свободы как ценности, чувство безопасности исторически ослаблено, притуплено. Вспомним, как в дни «Арабской весны» люди стояли в очередь за турами в Египет. А вот благосостояние является выстраданной ценностью для части общества. В дискурсе по этому вопросу – средний класс, менеджеры, мелкий бизнес. Это люди, которые хорошо помнят, что такое бедность, которые добились материального благополучия, роста социального статуса. Они боятся бедности больше смерти. Они боятся стать равными общей массе. Ходить в «Дикси» и «Пятерочку» вместо «Азбуки вкуса», ездить на общественном транспорте, выезжать за город на пикник вместо отдыха на итальянских курортах? Это их страшный сон, кошмар, персональный ад».

«Сегодня именно из этой среды раздаются упреки в «незаконности» принятых сейчас ограничительных мер и призывы к введению ЧС. Хотя, с правовой точки зрения, эти меры абсолютно законны. Они реализуются в рамках режима «повышенной готовности», который является видом подготовки к ЧС. Этот режим отличается от режима ЧС только тем, что, в последнем случае, предприниматель может забыть о существовании Трудового кодекса и уволить всех сотрудников в один день, не заплатив им зарплату и выходное пособие».

«К чему бы это привело? Как подметил один из уважаемых представителей предпринимательского сообщества и один из лидеров партии «Новые люди» Александр Даванков, если бы это требование было реализовано, что сама идея предпринимательства была уничтожена в нашей стране на столетия. Общество воспринимало бы предпринимателей как негодяев, которые выбросили людей на улицу. И слова «предприниматель» и «негодяй» стали бы синонимами».

«С электоральной точки зрения людей, требующих ЧС и поднимающих тему своего благосостояния в Сети, не более 15 миллионов. Но в интернете они занимают 75% сетевого пространства. Поэтому многим кажется, что за это выступает вся страна. Однако, как показывает социологические опросы, для большинства людей важно другое. Важна адресная социальная помощь для тех, кто в ней нуждается. Отношение к государству как к семье, как к родителям. Где всегда накормят и дадут крышу над головой. Но, конечно, едва ли станут любой ценой обеспечивать поддержку твоего бизнеса, который ты ведешь плохо или потерял».

Волгин А.В.

«В России государство пытается хеджировать как моральные, так и материальные риски. Согласен с мнением о том, что, если бы предпринимателям дали право увольнять работников, антагонизм между ними и населением резко вырос бы. Государство взяло на себя ту полноту недовольства, которая в ином случае выплеснулась бы на бизнес-сообщество. При этом в будущем государство дает обязательно хеджировать и материальные риски. Это имеет рациональный смысл. Видимо, государство ставит перед собой задачу защитить общество от классового столкновения в условиях неоднозначной ситуации».

Межуев Б.В.

4. Какова взаимосвязь «концепции государства», существующей в сознании человека, и потенциалом его доверия к власти?

«Вовсе не считаю, что россияне – однозначные коллективисты, а на Западе – все индивидуалисты. Все известные мне исследования на эту тему, как социологические, так и посвященные проблематике национального характера, показывают что вопрос намного сложнее. Представление о нас как нации, где все «ходят строем» – это, скорее, стереотип, который существует в отношении России на Западе».

«Ключевой является тема доверия, которая является феноменом как индивидуальной, так и коллективной психики. Если люди доверяют государству, то они готовы согласиться с различными сценариями и не особо обращать внимание на их соответствие кодифицированным нормам. Но, если это доверие по каким-то причинам будет поколеблено, то даже зафиксированные в конституции социальные гарантии не найдут в дальнейшем отклика у широких масс граждан».

«Сохранив доверие граждан в условиях тяжелого вызова, власть может получить возможность сформировать и предъявить новый общественный договор. В его центре может стоять концепция суверенного социального государства и уважения достоинства человека как ориентиров, вокруг которых можно сформировать общественный консенсус».

Восканян М.В.

«Постулат доверия» необходимо исследовать, нужно дискутировать по этому поводу. Разрушить доверие может все, что угодно. Но пока что, по данным соцопросов, подавляющее большинство граждан поддерживает то, что делает государство в борьбе с пандемией. Это форма пролонгации доверия в нынешний период. На следующем этапе нужно укреплять институт доверия на базе тех мер, которые будут предприняты государством».

Алиев Ф.З.

«Важный акцент: в ходе дискуссии была поднята тема глубинного смысла существования государства. Важно, что мы вспомнили о самых первых государственных образованиях, которые возникали на базе системоцентричной концепции, чтобы помочь человеку в борьбе за выживание, в борьбе с хаосом, с природными стихиями. И в соответствии с этим глубинным смыслом государство раскрывается не как «эффективный менеджер», «ночной сторож» или сервис. Это, скорее, подобие семьи, это система, которая гарантирует выживание, безопасность и сохранение идентичности. Данный фактор очень важен и в контексте сохранения доверия к государству, и в контексте формирования конституционной идеологии».

«Доверие человека к государству часто зависит от того, адекватно он ли понимает смысл существование государства. Если есть понимание того факта, что государство – это ваша «страховка» в сложных, форс-мажорных ситуациях, это пространство спасения и помощи для тех, кто попал в беду, то и доверие будет формироваться в ходе реакции именно на такие действия».

Рудаков А.Б.

«Я вижу определенный риск в том, что модели, которые используются в чрезвычайной ситуации и оказались успешными, могут закрепиться затем как шаблон и стать постоянными, могут применяться в ситуации штатной».

«Чем является государство для наших граждан? Мы проводили исследования по характеристикам власти и государства, которые востребованы нашими гражданами».

«Мы обнаружили, что есть две модели, которые примерно равноправны. Чуть больше (примерно 60 процентов) сторонников точки зрения, согласно которой актуальны «государство-отец», «государство-мать». Здесь проявляется запрос на заботу, отношение к государству как к семье. Но примерно 40 процентов разделяют концепцию «государства-менеджера», «государства-управленца». И тогда к государству – совершенное иное отношение, чем в случае принятия модели «государство-отец».

«Сегодня у нас доминируют общие ценности, но процесс индивидуализации вызван множеством объективных причин, в том числе и технологическим развитием. Когда-то человек мог выжить только в племени, затем – только в семье. Завтра человек может выжить и без других людей, с помощью технологических платформ. Этот процесс можно притормозить, но его сложно остановить. Видимо, надо принимать решения не только с учетом текущей ситуации, нужно видеть её и в развитии».

«В 2018 году мы сделали исследование о доверии и солидаризации. У нас высокое доверие в «ближнем круге», но радиус доверия узок. Институциональное доверие – понижено. Разумеется, фактор доверия к государству, которое безусловно повысилось в рамках чрезвычайной ситуации нужно использовать, чтобы принимать решения. Однако важно думать о реакции на следующем шаге, исключить возможность такой интерпретации, что принятие некоторых решений в рамках цифровизации было осуществлено, скажем так, в далеко идущих перспективах цифрового тоталитаризма. Чтобы затем не возникало подозрений в том, что эти действия были предприняты не в целях защиты граждан, а совсем по иным причинам».

Задорин И.В.

«Индивидуальное выживание – это фактор социальной фантастики. Даже обложившись гаджетами, человек не сможет индивидуально произвести гречку».

Алиев Ф.З.

«Есть два перспективных направления для продолжения дискуссии. Очень важна тема доверия государству, с ней связана и другой вопрос – о роли и месте государства в общественном сознании. Государство – это такой же общественный институт, как и все остальные. Общество продуцирует свои политические взгляды на ту форму, которое позволяет государству им управлять. Если государство будет занимать адекватное общественным запросам роль и место, тогда оно и будет пользоваться доверием».

Волгин А.В.

5.Итог

«Мы проанализировали тему конституционных поправок как прототипа нового общественного договора под различными углами зрения, выявили новые аспекты для обсуждения. Подводя итог, предлагаю за основу тезисов выступавших коллег принять обобщающую формулу «безопасность и защита / благополучие в обмен на поддержку / доверие».

Разобрать эту формулу на молекулы и атомы в рамках отношений «государство-общество», «государство-избиратели» нам предстоит в последующих дискуссиях.

Алиев Ф.З.