Парад в честь 75-летия Победы: исторический контекст и ценностное измерение

Участники:

Беспалова Т.В. (доктор философских наук, РНИИ культурного и природного наследия им.Д.С. Лихачева);

Лепехин В.А. (кандидат философских наук, Зиновьевский клуб);

Межуев Б.В. (кандидат философских наук, доцент МГУ);

Черняховский С.Ф. (доктор политических наук).

«Будучи традиционным для современной России патриотическим ритуалом цивилизационного масштаба, Парад проходит в условиях, когда страна постепенно возвращается к нормальной жизни после ограничений, призванных предотвратить распространение эпидемии».

«Парад в честь 75-летия Победы, намеченный на историческую дату 24 июня, – это событие с широким спектром смысловых аналогий, которые актуальны для нынешнего момента и которые имеют очень важное значение, если смотреть на них в исторической ретроспективе».

«Мы часто слышим словосочетание «ялтинско-потсдамская система», понимая под ней систему международных отношений, которая возникла после окончания Второй Мировой войны. Систему, в которой зафиксирован статус Советского Союза, и теперь уже России, как державы-победительницы».

«Как формировалась, как возникала, как складывалась ялтинско-потсдамская система? Напомним, что в Ялте партнером Советского Союза был Рузвельт, в Потсдаме – уже Трумэн, который совершенно по-другому представлял себе будущее развитие советско-американских отношений».

«Многое изменилось и в позиции Великобритании. Сейчас историки знают, что сразу после окончания войны Черчилль планировал, как один из возможных вариантов развития событий, операцию против Советского Союза. Был разработан план «Немыслимое», в рамках которого предполагалось, что союзники и сдавшиеся к ним в плен немецкие войска вскоре вместе вступят в бой с частями Красной Армии».

«Решение о том, что Потсдамская встреча назначена на середину июля 1945 года, было принято в конце мая, когда репетиции Парада Победы были в самом разгаре».

«Таким образом, практически синхронно шли подготовка к параду Победы 1945 года и к проведению встречи в Потсдаме, где должны были быть утверждены те решения, которые были приняты в Ялте. Отметим также, что это происходит на фоне готовящихся в США испытаний атомной бомбы, о которых Трумэн сообщит в итоге Сталину в Потсдаме».

Рудаков А.Б.

«Очевидно, что распад Советского Союза, его поражение в «холодной войне» отменило ялтинские соглашения в глазах Запада. Это не говорится прямо, и это невозможно осуществить юридически – Россия сохранила свой статус в Совете Безопасности, она осталась в числе держав-победительниц. Но психологически это так, хотя и не формализовано по причинам, о которых нужно говорить отдельно. Отказ от Парада был бы воспринят так, как если бы мы согласились с такой установкой. Однако для нас итоги войны неотменимы».

Межуев Б.В.

«Я полагаю, что Черчилль был достаточно здравым политиком, прагматичным, и даже та операция «Немыслимое» служила скорее для демонстрации силы, игрой мускулов. Не думаю, что Черчилль был готов в тот момент к войне. Хотел бы напомнить, что есть ещё и другой пласт событий. Буквально через месяц после открытия второго фронта состоялось очень важное событие, о котором стали говорить лишь в последнее время. Состоялась Бреттон-Вудская конференция, где произошёл финансовый передел мира в пользу США и Великобритании. После этого США и Великобритания достаточно спокойно относились к компромиссу в политической сфере с СССР, понимая, что они являются, в первую очередь, финансово-экономическими бенефициарами».

Лепехин В.А.

«Когда мы слишком аналитично начинаем подходить к знаковым событиям, есть риск потерять их смысл. Разбирая их на составные части, мы теряем общее значение».

«Можно ли провести в контексте парада 24 июня аналогию с событиями послевоенной и нынешней ситуации? Пожалуй, эти аналогии можно провести, сами по себе они достаточно уместны. Хотя современная международная ситуация напоминает, скорее, не период между 1945 и 1991 годом, а ситуацию 1914 года».

Черняховский С.Ф.

«Ещё до отмены Парада 9 мая возникали предложения провести именно 24 июня, в связи с 75-летием Победы, в соотнесении с тем историческим парадом 24 июня 1945 года».

«Парад Победы – это некий акт сопричастности, это привычка отождествлять себя с Победой, с силой, с готовностью чему-то противостоять. Парад – это фактор поддержания морально-психологического тонуса: да, мы к чему-то готовы, да, мы побеждали, да, мы наследники этой победы».

«Это демонстрация того, что мы готовы выстоять в любом противостоянии с любым, как сейчас говорят, геополитическим конкурентом в мире. Что мы помним, кто мы есть, мы помним, что когда-то мы победили, мы помним, что тогда была схватка мировых проектов, и победил наш проект и наша идеология. Парад означает, что именно мы спасли человечество».

«Конечно же, есть определенные силы, которым это политически невыгодно и морально-психологически невыносимо». «На память приходит один эпизод. 1987-й год, Историко-архивный институт. Проходит обычное торжественное собрание перед 7 ноября. Входит Юрий Афанасьев и с глубокомысленно-мрачным видом говорит: «Я вчера был в театре…» Все думают: ну, и что? «Я вышел из театра и был поражен». Все задумываются: чем же? «Я был в Малом театре. В городе стояли танки. И я подумал: какой это ужас, когда в городе в мирное время стоят танки. До чего же мы дошли!». И это – характерная реакция определенных кругов, которая время от времени повторяется. В одном году выражается недовольство тем, что репетиции парада мешают ездить по городу автомобилистам, в другом – чем-нибудь ещё».

Черняховский С.Ф.

«По последним опросам ВЦИОМ, лишь около 40 процентов молодежи в возрасте 18-25 лет даёт правильный ответ на вопрос: когда началась Великая Отечественная война? А ведь это самый простой вопрос. Есть устойчивое ощущение, что молодежь, воспитанная на фильмах о штрафбатальонах не будет отстаивать близкую нашему поколению версию исторической памяти».

«Необходимо, чтобы ценности, которые защищали наши предки, были включены в новую государственную идеологию, связанную с цивилизационной идентичностью России, с диалогом цивилизации. Как ученый и гражданин России, я хочу, чтобы 24 июня мы дали серьезный ответ на всё происходящее в отношении российской цивилизации по всем фронтам – в культурной политике, образовательной, молодежной, информационной, политике национальной безопасности».

Беспалова Т.В.

«Важная задача – донести Победу, саму её идею и её смыслы до новых поколений. Плохо, что многие журналисты и эксперты продолжают говорить на старом языке, в котором много пропаганды, много штампов. Молодое поколение – это люди, говорящие на другом языке, не стоит использовать риторику, которая вызывает у них отторжение».

«Мы должны объяснять новому поколению историю Великой Отечественной и Второй мировой войны в совершенно новой парадигме. СССР, как страна-победитель, не обращал внимания на детали периодизации событий, установленные американской и британской историческими школами. В итоге сложилась историческая схема, которая упускает многие моменты истины. И противостоять этой схеме очень сложно, учитывая тот объём «альтернативной правды», которую нам навешивают сегодня. Именно в этом смысле нужно понять, в чём заключается истина о Великой Отечественной войне и о Второй мировой, докопаться до неё и именно это продвигать».

«В этом контексте, к примеру, огромное значение имеет вопрос о сроках начала Второй Мировой войны. Для этого нужно выйти из-под влияния западного историко-пропагандистского контекста. Необходимо донести, что начало войны Второй Мировой было гораздо раньше, чем 1 сентября 1939 года. Что 1 сентября 1939 года – это знаковая дата для британской исторической идеологии, и отсюда становятся понятными интерес к событиям, которые выносятся сегодня на первый план – пакт Молотова-Риббентропа, Катынское дело, роль Польши и т.д. Что реальные даты начала войны – гораздо раньше, их уместно отнести даже не 1938-му году (Мюнхенский сговор), а 1936-му (выход Германии из Версальских соглашений и вступление вермахта в Рурскую демилитаризованную зону)».

Лепехин В.А.

«Два главных праздника – Пасха и День Победы, выпавшие в этом году в привычных формах празднования из желаемой реальности, выражают христианский и советский смысл национального бытия. Российский цивилизационный код, по мнению целого ряда ученых, связан с двумя – евангелический код и код социальной справедливости)».

«Память о прошлом не имеет прямой связи с научной историей. Историческая память как «символическая репрезентация прошлого, как идеальная реальность объединяет в себе различные виды знания: не только научное (прежде всего историческое), но и религиозное, идеологическое, искусство, обыденное знание». Таким образом, научная история лишь часть памяти о прошлом, её дополняют идеология, религия, искусство и повседневное знание».

«Я вчера познакомилась с обращением Совета Федерации к парламентариям всех стран посвященным 75-летию Победы. Основная идея заключается в том, что Победа над нацизмом объявляется всемирным наследием всего человечества, а памятники борцам с нацизмом являются общим, всемирным мемориалом человечества. И там есть ещё одна фраза, которую я процитирую: «Наш общий долг – не только чтить память погибших за свободу и мир на земле, а всеми силами защищать то правое дело, за которое они сражались и отдавали жизни». Слова хорошие, но что реально сделано за эти годы и делается сейчас для того, чтобы защищать правое дело, за которое отдавали свои жизни наши люди? Каковы механизмы реализации поставленных задач, и кто несёт ответственность за проигранные сюжеты на этом направлении? Насколько идея защиты исторической истины востребована в нашей политической и общественной жизни»?

Беспалова Т.В.

«Можно согласиться с тем, что исторически День Победы – это советский праздник, но смысл Победы шире и не исчерпывается отсылкой к красному проекту. Есть определенная цивилизационная нить, смысловая связь исторических событий, которая связывает воедино Великую Отечественную войну и то, что было до неё. Этот фактор был хорошо осмыслен уже в речи Сталина на параде 7 ноября 1941 года, где он напоминал об Александре Невском, Дмитрии Донском, Минине и Пожарском, Суворове и Кутузове. Уже тогда, в разгар битвы за Москву, было понимание того факта, что Великая Отечественная война является кульминацией, высшей точкой драматического многовекового цикла».

«Поэтому осмысление Победы в большом цивилизационном контексте является важнейшей задачей. Ценности Победы – это общецивилизационные ценности, они шире, чем ценности советские».

«Хотел бы позволить сказать несколько слов о том, что касается «рационализации победы». Есть вещи, которые самоочевидны для многих поколений, но сейчас на арену выходит поколение Z – это те, кто родился уже в двадцать первом веке. Это поколение, которое психологически отличается от предыдущих. Это поколение, которому важно понять рациональную подоплеку вещей. Которое говорит: «я сделаю это, если мне объяснят, почему и зачем». Поэтому, рационализация и концептуализация «контента Победы» необходима, если мы хотим передать наши ценности будущим поколениям, идущим за нами. Поколениям, которые отличаются от нас и своим социальным опытом, и своими переживаниями, той технологической средой, в которой они формировались».

Рудаков А.Б.

«Согласен с тем, что не стоит отграничивать победу 1945 года от предыдущих российских побед. Ведь сама советская история – это не что-то ограниченное, а действительно, некая вершина предыдущей российской истории. Здесь нет никакого разрыва нет, просто надо отличать вершину и тот пологий подъем, который веками вел к ней».

«В случае победы фашизма мир ждал бы сценарий, описанный Джеком Лондоном в «Железной пяте», то есть мировая олигархическая диктатура на несколько столетий. И это неминуемо произошло бы, если бы после известных событий в России не появился проект, который звал солдат сражаться не ради того, чтобы получить ферму на Украине или на какой-либо другой завоеванной территории, а ради того, чтобы освободить человечество в целом».

«В этом смысле даже цивилизационные темы несравнимы с парадигмой «фашизм-антифашизм». Я понимаю апелляцию к цивилизации как метафору, поскольку «цивилизация» как научная категория не прописана предметно. Это хорошая, работающая метафора, но не более того».

Черняховский С.Ф.

«Слово «фашизм» в нашем случае корректнее заменить словом «нацизм», под которым понимается конкретное историческое явление. Термин «фашизм», с научной точки зрения, охватывает определенную совокупность правых течений в Европе, а в пропаганде он используется очень широко и носит, скорее, оценочный характер. И, видимо, нужно использовать его очень осторожно».

«В свое время «холодная война» не воспринималась значительной частью интеллигенции как серьезное противостояние. Считалось, что это противостояние нельзя сравнивать со Второй мировой войной, когда мы вели борьбу с фашизмом, а здесь противник не столь одиозен, представляет цивилизованное человечество. Такой подход трудно назвать психологически верным. Представление о том, что враг должен быть обязательно исчадием ада, и только тогда он враг, а в ином случае он, может быть, даже совсем и не враг - это ложная установка национального сознания».

«Враг может быть привлекательным. Враг может быть внутри себя очень демократичным. И от этого он не делается менее врагом, не становится менее опасным. Установка на то, что враг должен обязательно воплощать мировое зло, ослабляет наше оборонное сознание. Тот, кто нам противостоит, не обязательно является дьяволом, как бы его не представляли разные идеологии – советская, православная, какая-либо иная секулярная идеология».

«Таким образом, враг может быть разным. Тем не менее, есть определенная преемственность событиям Второй мировой войны и нынешнего времени.

«Что такое нацизм вообще, по большому счету? Это - не просто идеология расовой исключительности. Это, в первую очередь, идеология глобализации».

«Ее особенность заключалась в том, что она базировалась на идее превосходящей расы, которая претендовала на способность эту глобализацию осуществить. Немцы в этой концепции воспринимались не как отдельная локальная нация, а как сверхнация, которая обладает тем запасом воли к власти, в терминологии Ницще, чтобы создать мировую империю».

«Не все сторонники германского империализма смотрели на ситуацию, как Гитлер, а уж тем более как Розенберг. Не все исходили из биологически понимаемого расизма, не все были готовы осуществлять геноцид. Но для большинства главной целью было достижение власти над миром, над всем миром».

«Можно ли сказать, что этот запрос как-то проявляется в идеологии США, в идеологии англосаксонского доминирования над миром? Конечно, мир сложнее таких аналогий, и никто сегодня прямо не выступает сегодня с идеей англосаксонского превосходства. Но, конечно, если серьезно вскрыть основания многих идеологических концепций, популярных в современном мире, можно обнаружить ряд важных вещей».

«Неоконсерватизм, который является наполовину продуктом «поправения» троцкизма, с другой стороны, безусловно, представляет собой идеологию англо-саксонского империализма. И идеология насильственной глобализации, утверждения глобальной гегемонии, продолжает реализовываться на практике».

«Важно понимать, что здесь не обязательно видеть прямую аналогию с режимом нацистских концлагерей. Мир сложен, враг или противник, или, как сейчас говорят, «партнер» (в нашем случае - спарринг-партнер) не обязательно является абсолютным злом. Тем не менее, у России есть эта историческая функция – сопротивление насильственной глобализации, понимаемой как власть одной какой-то группы, этнической, расовой, религиозной, над всем миром. И она её осуществляет».

Межуев Б.В.

«День Победы является важнейшим цивилизационном праздником, поэтому парад 24 июня видится знаковым событием общественной жизни, демонстрацией политической решимости и воли на фоне глобального экономического кризиса и противодействия распространению эпидемии. Для части общества это событие связано также с ожиданиями возможных изменений, касающихся курса развития страны в сторону движения к социальному государству. При этом парад, намеченный на 24 июня, тесно связан с запланированным на 26 июля шествием «Бессмертного полка», составляет с ним единое смысловое целое».

«В ходе диалога был поднят вопрос о необходимости нового концептуального языка, понятного современной молодежи, и этот язык должен быть не столько эмоционально-пропагандистским, сколько рационально-смысловым».

«При этом ценности, которые отстаивали победители фашизма, должны быть так или иначе воплощены в реальной жизни. В противном случае разрыв между пропагандой и реальностью даст негативный эффект».

«Ценности Победы соприкасаются на глобальном геополитическом уровне с повесткой современных международных отношений. Признавая всю сложность и неоднозначность современных геополитических раскладов и избегая каких-либо прямых аналогий с событиями первой половины ХХ века, мы обращаем внимание на остающуюся со времен Победы неизменной историческую роль России как страны, противостоящей попыткам насильственной глобализации, силового утверждения глобальной гегемонии».

«В этом контексте назначенный на 24 июня Парад в честь 75-летия Победы в Великой Отечественной войне служит напоминаем о том, что Россия продолжает отстаивать принципы «ялтинской модели» мироустройства», как это было и в 1945 году на фоне подготовки последней встречи лидеров держав-победительниц в Потсдаме».

Рудаков А.Б.